Российская Федерация трансформируется — в основной закон страны будут внесены изменения, которые окажут значительное влияние на политическую сферу.
Борис Кагарлицкий, директор Института глобализации и социальных движений, кандидат политических наук:
«Я бы не сказал, что озвученные Владимиром Путиным новации можно назвать конституционной реформой, потому что за этими предложениями не стоит никакой концепции. Нам предложен ряд мер — разрозненных, абсолютно некомплексных. А главное: по политической логике они еще и прямо противоречат друг другу. С одной стороны, предлагается несколько увеличить полномочия Федерального Собрания. Сенаторы теперь вроде как сами будут назначать премьера, — полномочия, действительно, серьезно увеличиваются. Но это никак не связано с политической и конституционной реформой в целом. Тут же, в том же послании, нам предлагают, чтобы президент имел возможность смещать глав Верховного и Конституционного судов. Иными словами, уже не просто де-факто, а де-юре отменяется разделение властей между исполнительной и судебной властью. Такое право — смещать глав Верховного и Конституционного судов — это, в общем, даже не во всех абсолютных монархиях существует.
Если нам говорят о переходе к полупарламентской или парламентско-президентской республике и одновременно предлагают меры по подрыву разделения властей как такового и по установлению уже откровенного абсолютизма, то одно другому противоречит. По всей видимости, люди, которые составляли эти предложения, может, даже не знакомы друг с другом, не знали про существование друг друга. Видимо, разные группы чиновников вписывали то, что считали нужным, и совершенно не интересовались, как это будет все вместе смотреться.
Ну и наконец, не менее странное предложение провести опрос по этим поправкам. Зачем он нужен не по комплексному изменению Конституции, а по нескольким, достаточно случайным, бессистемным поправкам, которые могут быть проведены отдельными голосованиями конституционного большинства в Госдуме? Ответ очень простой. Видимо, власть решила, что, проведя в единый день голосования еще и опрос по Конституции, нужно максимально мобилизовать избирателя на участки. Надо, чтобы люди пришли и проголосовали и одновременно создать некий позитивный фон на выборах, в надежде, что изберут нужных Кремлю губернаторов и депутатов заксобраний в регионах. Но последнее — не очевидно. Это может сработать, но за девять месяцев предсказать, как это будет работать, трудно. Эффект может быть обратным. Массовая явка может привести к тому, что на избирательные участки придет множество людей, которые обычно не приходят, и эти люди проголосуют против „Единой России“. Поэтому можно сказать, что, в общем-то, мы видим достаточно бессистемный и даже панический подход».
Анатолий Баранов, публицист, главный редактор «ФОРУМ.мск»:
«У нас изменение пенсионного возраста назвали „пенсионной реформой“, хотя никакой реформы нет, а просто наличествует „шкурное“ повышение пенсионного возраста. Так и с „конституционной реформой“. Владимир Путин предложил серию поправок в Конституцию, которые ему по каким-то причинам кажутся удобными. Но конституционной реформой это никак не является, потому что Конституция остается той же самой во всех своих основных принципах. Если бы у нас были внесены изменения в конституционные принципы, или изменена ее структура и форма, произошло какое-то законодательное глобальное перевертывание с ног на голову — тогда иное дело. А сейчас Путин просто предложил несколько текущих поправок — сугубо ситуационных.
Предположение о переходе к президентско-парламентской республике — слишком сильное допущение. У нас нет обычного сочетания трех ветвей власти — исполнительной, законодательной и судебной. У нас введена некая „надвласть“ в лице президента, как института, которая даже назначает судей. Дума сейчас, может, и получит дополнительные полномочия. Но она получит их не для того, чтобы влиять на президентскую структуру, а чтобы влиять на исполнительную власть, на правительство, и не более того. То есть речь идет о перераспределении полномочий внутри подчиненных президенту ветвей власти. Как была президентская республика, так и осталась. И слово „республика“ остается под вопросом. Республика ли это?»
Илья Гращенков, директор Центра развития региональной политики:
«В Российской Федерации теперь будет более „национальная“ конституция, к чему уже давно шли. С другой стороны, она будет не настолько радикально „национальная“, как многие хотели бы. На мой взгляд, Владимир Путин просто фиксирует то положение вещей, которое сегодня реально сложилось. Например, уже очевидно, что в России европейские суды не являются главенствующими, а мы опираемся на собственную судебную систему. Путин это фиксирует. Хотя, с моей точки зрения, это неправильно, потому что сдвигает Россию в число „токсичных“ государств. Подобное мало где есть, кроме Саудовской Аравии и Бахрейна. Но, тем не менее, в России так фактически принято, и Путин хочет закрепить это в Конституции.
Перераспределение полномочий между ветвями власти тоже фактически уже есть. Плюс к этому, Путин фиксирует некую лакуну для будущего Госсовета — некоего „надоргана“, который будет иметь руководящую роль, как когда-то был ЦК КПСС. И другие многочисленные штрихи в Конституцию фактически закрепят то положение вещей, которое существует на сегодняшний день, но пока кулуарно. В будущем это положение будет принято как основные правила игры.
Происходят изменения по китайско-американскому образцу. Госсовет — это чисто китайская история, а вот возможность кулуарно влиять на партии, палаты парламента и т. д. — это такая американская традиция „клубов“.
Владимир Путин совершенно четко сказал, что останется сильный президент, просто роль парламента вырастет. Из „сумасшедшего принтера“ и достаточно пустого на сегодняшний день органа он действительно обретет ряд реальных полномочий, а не только функцию подтверждения тех законопроектов, которые присылают из Кремля. Это позволит, в том числе, и Путину в будущем иметь большее число независимых рычагов влияния, чем есть сегодня. То есть при смене президента Путин максимально сохранит неформальное влияние на всю систему России».
Максим Жаров, политолог, социолог:
«Трансформация российской власти в преддверии транзита 2024 года с сегодняшним посланием только начинается. И отставка правительства находится в русле этой трансформации и дает ей дополнительный импульс.
Как мне кажется, Владимир Путин в своем послании закладывал жесткую и более удовлетворяющую требованиям демократического общества схему. Поэтому я и думаю, что все только началось и, в том числе, началось обсуждение конституционной реформы, которая будет носить ограниченный характер.
Но, судя по отставке правительства, вопрос с параметрами конституционной реформы, казалось бы, закрытый сегодня в послании Владимиром Путиным, на самом деле по-прежнему открыт. Все будет решаться в ходе определенных внутриэлитных переговоров, договоренностей и, я надеюсь, конституционного референдума, на котором будут обсуждаться те предложения поправок в Конституцию, о которых нам сказал президент».
Дмитрий Ремизов
